Форум » Фест по редким фандомам » Три мушкетера, "Поездка", Атос/Арамис, PG, для Мириамель » Ответить
Три мушкетера, "Поездка", Атос/Арамис, PG, для Мириамель
maurice_l: Автор: maurice_l (maurais@mail.ru) Фэндом: Три мушкетера Название: Поездка Пейринг: Атос/Арамис Рейтинг: PG вроде бы Жанр: зарисовка из жизни, точнее сказать затрудняюсь Дисклеймер: вообще-то по закону об интеллектуальной собственности этих персонажей можно юзать сколько угодно, но все равно придумал-то их Дюма, тут уж ничего не попишешь Предупреждение: Автор болеет, так что мог чего-то недокорректировать Написано на Фест редких фандомов для Мириамель, которая хотела только авторский фик, а не перевод Рейтинг пониже, обязательно полноценный сюжет, герои in character, следование реалиям и логике канона, слеш или джен с элементами слеша. Насколько мне это удалось, судить вам=)
Ответов - 19
maurice_l: Уже миновало девять часов вечера, когда Д`Артаньян вышел на улицу Феру. По правде говоря, сменившись в тот день с караула, он вовсе не имел намерения оказаться ни на этой улице, ни на одной из прилегавших к ней. У молодости короткая память, и новый лейтенантский мундир больше не тяготил совесть мушкетера. А данная ему природой в количестве, достаточном и для двоих, тяга к приключениям вновь обеспечила его головокружительным разнообразьем планов. Сегодня планы эти, наполнявшие душу молодого гасконца радостным трепетом, звали его прямо в противоположный конец города, к увитой плющом калитке дома, от которой он только накануне получил ключ. Но, зайдя после службы домой, чтобы умыться и велеть Планше до блеска начистить свои сапоги, Д`Артаньян ушел, не сделав в итоге ни того, ни другого в прямо противоположном направлении. Как же так получилось, что, едва добившись внимания пленившей его сердце дамы, молодой человек столь внезапно изменил свои намерения? Виною тому было укрытое в его внутреннем кармане письмо, которое он выхватил, едва ступив на порог первой из комнат Атоса. Письмо было написано на белой, но без гербов и филиграней, бумаге аккуратным женским почерком, и, хотя с виду в нем не было ничего особенного, гасконец сжимал этот листок бумаги так, как будто получил его от самого короля. Но, оглядев комнату друга, к которому он так торопился, Д`Артаньян с огорчением обнаружил, что самого Атоса в ней нет. О том, что он еще совсем недавно был тут, свидетельствовали ярко горящий камин и накрытый к ужину стол. Шпага мушкетера тоже была там, вместе с поясом повешенная на спинку кресла. Но само кресло было пусто, и только Гримо, надежно скрытый темнотой, неподвижно сидел в дальнем углу комнаты. В неверном свете камина слуга казался похожим на восковую статую, и на секунду Д`Артаньян застыл, пораженный неприятным сравнением. А в следующий момент дверь второй комнаты открылась, и вошел Атос. - Ну наконец-то!- Мигом забыв о Гримо, гасконец кинулся навстречу другу. - А я уж было подумал, что вас нет дома. - Д`Артаньян! Я сейчас слишком беден для того, чтобы куда-то деться. - Атос поставил на стол принесенную из соседней комнаты бутылку вина и вдруг с тревогой посмотрел на него. - Вот уж не ждал вас сегодня. Что-то случилось? Я ведь помню… - Нечего не случилось, любезный Атос, точнее случилось, но не то, что вы думаете. Торжествующе улыбаясь, Д`Артаньян наполнил себе бокал и сел. - Вы, наверное, помните девушку, фрейлину леди Винтер. Ту самую, которой мы еще помогли скрыться от гнева миледи. Кэтти? - О том, что гнев этот пал на голову девушки только по его вине, молодой человек уже успел позабыть. - Помните, ведь так? При упоминании миледи по лицу Атоса скользнула тень. Он кивнул. А Д`Артаньян, как будто только этого и ждавший, тут же продолжил. - Недавно я написал ей письмо. Она служит у госпожи де Буа-Траси, а вы знаете, что та имела в свое время некоторые… дела с Арамисом. Я подумал - быть может, им известно, где он сейчас. И угадайте, какой ответ я сегодня получил? - Гасконец поднял глаза на друга и одним глотком осушил бокал. - Они знают, где он! На берегу реки Мёрт, рядом с Нанси, в одном из монастырей, готовится принять постриг. И мы едем к нему, дорогой Атос, едем завтра же утром. Увольнительная для нас двоих уже лежит у меня в кармане. Целиком захваченный своей идеей, Д`Артаньян ждал, что друг тут же разделит его радость. Но его чаяниям не суждено было оправдаться. Спокойный, как всегда, Атос задумчиво посмотрел на него и покачал головой. - Если вы думаете отговорить его от этой затеи, мой юный друг, то я ни в коем случае не собираюсь поддерживать вас. И уж тем более, составлять вам компанию. Это должно было рано или поздно произойти, и, если Арамис, наконец, принимает монашество, то мы не вольны ему больше мешать. На лице Д`Артаньяна проступило виноватое выражение, впрочем, тут же сменившееся выражением упрямым. Именно недюжинное упрямство послужило основой всего того, что молодой человек сейчас имел, но оно же было причиной доброй половины тех переделок, в которых он оказывался. - Но я не вижу ничего, что мешало бы нам просто съездить. Ведь, в конце концов, он даже не попрощался с нами. Быть может, нам уже никогда не выпадет шанса увидеть его. - Возможно, Арамис не стал прощаться не случайно. - Медленно произнес Атос. Гасконцу почудился в его интонациях легкий оттенок печали, но он уже давно привык к странностям своего друга. К странностям, которые приходят вместе с прожитыми годами. - Впрочем, если вы так настаиваете, едем. А пока мы будем уточнять детали, ешьте. Атос кивнул на стоящее в центре стола блюдо и Д`Артаньян, довольный собой, а также порядком проголодавшийся, тут же взялся за приборы. Рассветный воздух был сырым и холодным. Повисшая в воздухе дымка, бледная и едва заметная, напоминала о том, что лето уже подходит к концу, готовясь уступить место осени. Часы едва пробили пять, и вокруг не было не души. Дверь дома на улице Феру хлопнула и, кутаясь в плащ, Атос ступил на камни мостовой. Спустившийся раньше него Гримо подвел хозяину коня и жестом осведомился о том, может ли он идти. Мушкетер молча кивнул и устремил невидящий взгляд в конец улицы. Д`Артаньян явился на пятнадцать минут позже срока, запыхавшийся и с виноватым лицом. Впрочем, несколько секунд спустя, когда он отдышался и заговорил, стало ясно, что причиной его виноватого вида было не только опоздание. - Его Величество проводит смотр лейтенантов сегодня вечером. Господин де Тревиль аннулировал увольнительную. Гасконец мял поводья в руках и выглядел пристыженным. Молодой человек был нисколько не повинен в случившемся, но в глубине души он чувствовал, что рад представившейся возможности проявить себя перед королем, и стыдился этого. Потому что радость эту почти не умаляло то, что он так и не увидит сегодня Арамиса. Некоторое время Атос молча наблюдал за этой внутренней борьбой, мрачно усмехаясь каким-то своим мыслям, а потом в успокаивающем жесте положил руку на седло гасконца. - Но ведь моей увольнительной никто не отменял? Д`Артаньян непонимающе посмотрел на него и покачал головой. Атос протянул руку и молодой человек в замешательстве вытащил из кармана сложенный вчетверо лист увольнительной. - Отлично. – Атос, не разворачивая, убрал лист за пазуху. – А таком случае, ничто не мешает поехать мне. Непонимание в глазах гасконца сменилось удивлением. Сам он думал отложить путешествие на два дня, однако это нисколько не помешало ему сразу же оценить все преимущества предложения. Совесть мучила его из-за того, что он организовал поездку, а сам не может в ней участвовать. Если все и правда обернется так, то основная причина беспокойства отпадет. И все же он не мог согласиться так легко. - Вы уверены? Мне вчера показалось, что эта идея не больно-то вам о душе. - А сейчас я решил, что поеду. Или вы предлагаете мне, когда я уже готов отправиться в путь, передумать? Вы не можете ехать, - тем больше причин сделать это мне. Дорога займет день туда и день обратно. Если вам повезет, вы догоните меня еще до того, как я покину нашего друга. Слова Атоса целиком и полностью совпадали с мыслями Д`Артаньяна на этот счет и, просияв, гасконец пообещал гнать во весь опор, как только смотр закончится. Пока же он, не имея такой возможности, подождал, как Атос сядет на коня, и проехал с ним по улицам просыпающегося Парижа к заставе Виллет, чтобы там расстаться. Нанси, вот уже четыре века бывший резиденцией герцогов лотарингских, тонул в потоках низвергавшейся с неба воды. Уже по-осеннему холодная, она с неистощимым упрямством изливалась на город, и ветер громко завывал в трубах. Ведущая к Нанси дорога раскисла, превратившись в мешанину глины, песка и соломы. Тучи шли за Атосом весь день, и на нем уже давно не было ни одной сухой нитки. Даже кожа сапог промокла насквозь, став влажной и склизкой, как рыбья чешуя. Но мушкетер не шутил накануне, говоря, что беден, а срок увольнительной истекал уже послезавтра. И все же, даже будь у него деньги и время, Атос все равно ехал бы не останавливаясь. Ненадолго в придорожной темноте мелькнули окна караулки, где укрылись часовые, и секунду спустя остались позади. Никем не замеченный, Атос свернул налево, оставляя Нанси в стороне. Дорога теперь шла параллельно реке, и капли дождя покрывали рябью ее мутную поверхность. Ивы низко склонили кроны, купая их в бешено несущейся воде. Копыта коня заскользили по размокшей почве, вниз, к обрывавшемуся темной бездной берегу, но Атос вонзил шпоры в вороные бока, и выровнял его. Вдали показался смутно различимый пока силуэт аббатства. А пять минут спустя мушкетер уже колотил в тяжелые ворота монастыря. Медное кольцо с глухим стуком ударялось о дерево, но шум дождя был слишком громким, и прошло еще пять минут, пока служка отпер створки. Служка, по видимости, один из послушников, держал над не выстриженной пока головой кусок просмоленной мешковины и выглядел заспанным. Но монахи никогда не отказывали путникам в ночлеге, и он отвел Атоса в странноприимный дом, показав ему крохотную келью с устланной сеном кроватью, а потом спустился вместе с ним в общий зал, где у камина можно было просушить вещи. Но когда служка, широко зевая, собрался уже уходить, Атос остановил его. - Среди ваших монахов есть один. Молодой, приятной наружности, выглядит, как человек знатного происхождения. Недавно принял или готовится принять сан. Знаешь его? На лице служки отразилась задумчивость. Он осторожно кивнул. - Отведи меня к нему. Видя, что послушник сомневается, Атос всмотрелся внимательней в его лицо и достал из кошеля золотую монету. - Или я похож на убийцу, скажи-ка, подлец, похож? Служка ссутулился и затряс головой, а потом повернулся спиной и снова нырнул на улицу, сделав жест следовать за собой. Под льющим стеной дождем они прошли к соседнему зданию. Построенное в романском стиле, оно казалось мрачным и необитаемым. Некоторое время служка возился с ключами, а когда, наконец, замок щелкнул, провел мушкетера на второй этаж. Длинный коридор с десятками одинаковых дверей тянулся вдаль. Остановившись перед той из них, из-под которой виднелась полоска света, послушник подставил ладонь. Мушкетер тихо сказал ему несколько слов, и, зажав монету в кулаке, служка исчез. Некоторое время Атос стоял, как будто в раздумье, а потом поднял руку и постучал. Несколько секунд тягучей тишины, сменившиеся осторожными, как будто неуверенными, шагами. Дверные петли протяжно скрипнули, поворачиваясь в пазах. Стоявший в приоткрывшемся проеме человек сощурил глаза на ночного пришельца и вздрогнул, как от удара шпагой. Арамис. - Стало быть, сегодня? - Да, сегодня. Сегодня утром благочестивый епископ принял мои клятвы. Поверить не могу, что шел к этому моменту так долго. Впрочем, - Арамис смиренно и в то же время слегка натянуто улыбнулся, - пройденные испытания лишь укрепили мою веру. Бывший мушкетер снова улыбнулся, слегка неестественно и как-то нарочито вежливо, и замолчал. Он был одет в простую черную сутану, а в комнате из личных вещей не было ничего, кроме лежащей на столе Библии. Между страниц писания виднелась закладка, а несмятая кровать наводила на мысли о том, что в этот поздний час Арамис был занят чтением. На скудной монастырской пище он немного похудел, а на бледном лице застыло выражение тлеющей глубоко внутри экзальтации, бывшее на деле преградой куда более серьезной, чем открытая враждебность. - Ученые мужи высоко оценили мою диссертацию, как только она была закончена. Я всегда знал, что служба мешает мне сосредоточиться на моем труде, но не мог и предположить, в чём себе отказываю. В процессе его написания мне открылись истины, дотоле недоступные. На мгновение в голосе Арамиса послышалось что-то вроде вызова, но в следующий момент он был так же безмятежен, как статуи святых мучеников в соборе. Его черты застыли в выражении того же бесконечного всепрощающего терпения. Атос кивнул и бросил отяжелевший от воды плащ на кровать. На пол посыпался мокрый песок, смешанный с травой, мокрые разводы покрыли доски пола там, где по нему скользнула ткань. За плащом последовали портупея и камзол. К моменту, когда в дверь постучали, и явился давешний служка с комплектом сухой одежды, мушкетер уже успел избавиться от сорочки, и с трудом стягивал размокший сапог. Атос не глядя взял одежду и положил рядом с собой. - Ну а вино ты принес? Служка услужливо закивал и исчез в коридоре, чтобы появиться с небольшим бочонком, в котором что-то плескалось. Арамис застыл в немом изумлении. Некоторое время он наблюдал за тем, как бочонок пересекает комнату, чтобы в конце своего путешествия быть поставленным на стол, а потом, наконец, обрел дар речи и обернулся к своему гостю. - Атос, вы, должно быть, сошли с ума, принося вино ко мне. Его слова звенели слегка высокомерным возмущением, но было в них и еще что-то, что это возмущение было призвано скрыть. Тот, кому он обращался, невозмутимо завязал кушак на штанах и взялся за грубую льняную рубаху. Тем временем служка собрал грязные и промокшие вещи Атоса, и скрылся за дверью. - Если ваши обеты не позволяют вам пить, я не волен вас заставлять. Но я буду пить, так как продрог до костей, добираясь сюда. И у вас наверняка найдется кружка, не так ли? Арамис молча подошел к шкафу и несколько секунд неподвижно стоял у него, держась за открытую дверцу. Когда священник обернулся, в руках у него были выточенная из дерева кружка и золотой кубок. - Подарок епископа. – Он указал на кубок. Лицо его казалось еще более бледным, чем раньше. – Я выпью с вами. Немного. Небольшое количество вина обетами не возбраняется. Дождь утих и проникавший в узкое окно ветер уже не был таким яростным, как раньше. Он заставлял пламя свечи волноваться и ронял запоздалые капли на кожаный переплет Библии, все так же лежащей на столе. Перед столом, опустив голову на грудь, сидел Атос. Бочонок был пуст наполовину, и почти все мушкетер выпил сам. Он не был пьян, но промозглый холод, оставленный ливнем, уже начал покидать его кости. Арамис же хмелел быстро, пост и воздержание от алкоголя сделали свое дело. Держа в тонких пальцах кубок, он внимательно вглядывался в темноту за окном, как будто боясь упустить малейшее движение теней. Стояла тишина, нарушаемая только шелестом дождя. Внезапно Арамис обернулся и вцепился тем же пристальным взглядом в своего гостя. - Шкатулка. Расскажите мне, что в шкатулке. В той самой, с гербом, что стоит у вас дома. Атос приподнял голову, как будто для того, чтобы поискать признаки безумия на лице говорившего, и снова ее уронил. Священник продолжал. - Как-то Портос сказал мне, что вы открывали ее при нем, и там лежали бумаги. Это ведь… её письма? Арамис замер, подавшись вперед и до боли стиснув кубок. Черты его приняли выражение, сходное с алчностью. Атос молча поднес к губам кружку и осушил ее. А потом снова наполнил, проследив за тем, как последние бардовые капли падают вниз, чтобы слиться с блестящей глянцевой поверхностью. Краткий миг свободы на пути из одной общности в другую. - Её. Но не мне. Нет, не мне. – Он мрачно рассмеялся. От звука этого смеха Арамис на мгновение ощутил холодное касание страха. Как будто кто-то в этот момент прошел по его могиле. – Эти письма я нашел в ее кабинете, вернувшись в тот день… когда, как мне казалось, я отправил ее обратно в Ад,… вернувшись домой, с ключом, найденным за ее корсажем. Письма ее бывшего любовника, в которых он умолял ее вернуться. Атос криво усмехнулся и снова взялся за кружку. Нетвердо ступая, Арамис подошел к столу, и осторожно опустился на колени. В его распахнутых, как будто галлюцинирующих, глазах плясал огонек свечи, крохотный, тонущий в эбонитовой черноте зрачков. - Какой она была? Скажите мне, скажите. Пальцы священника требовательно сжали колено Атоса. Мушкетер прикрыл веки и, как будто в полусне, заговорил. - Красивой. Чересчур, слишком, за гранью воображения. С ее ангельской красотой мог сравниться только ее ум, ум дьявола, пришедшего на землю, чтобы испытывать нас. Голос его опустился до шепота, и Арамис, цепляясь за стол, привстал, чтобы расслышать его последние слова. Кубок наклонился, и тонкая струйка вина выплеснулась на пол, разметавшись багровой кляксой. - Но даже у такого существа должна была быть душа. Что-то, что могло вызвать ее жалость, ее сочувствие, что-то… дорогое ей. Зачем тогда она хранила эти письма? Атос снова рассмеялся, и на этот раз его смех был так же мертв, как женщина, о которой они говорили. - Они тешили ее тщеславие, как трофеи, вынесенные с поля боя, как символы ее безграничной власти. Как то кольцо, которое я подарил ей. Арамис выдохнул ему в лицо, резко, почти экстатически. В широко открытых глазах стояли голод и отчаяние. Кубок выпал из пальцев священника. Его рука поднялась и замерла в пяди от груди Атоса. Бледные, почти фарфоровые пальцы, застывшие в нерешительности. Мушкетер некоторое время смотрел на протянувшуюся к нему руку, горько усмехаясь, а потом покачал головой. - Арамис, прекратите, вы пьяны. Священник отпрянул и закрыл лицо. Вся безысходность принятого сана обрушилась сейчас на его плечи, тяжелой ладонью вдавливая в землю. Вся неизмеримая тяжесть душевной раздвоенности человека, который долгое время не мог сделать свой выбор. Чаши весов лихорадочно колебались в равновесии. Потом одна из них снова пошла вниз. Арамис дрожащими руками поднял бокал и поставил его на стол. Затем, пошатываясь, поднялся сам. - Пожалуй, вы правы. Прошу извинить мое недостойное поведение. Уже поздно. Думаю, вам будет лучше отправится спать.
Мириамель: maurice_l Какое чудо. :-)) Вот именно так все и должно было быть. ... Насколько мне это удалось, судить вам=) Определенно. А еще удалось доставить мне море удовольствия - серьезно, я читала и получала позитив от каждого абзаца. Огромное спасибо! Нанси, вот уже четыре века бывший резиденцией герцогов лотарингских О. Вы, наверное, хорошо знаете историю? *со страхом* Уважаю.
maurice_l: Слушайте, спасибо. А то на меня вчера посреди ночи страшный нервяк напал, что ничего не получилось. Сидела, нервы всем мотала=)) Нет, историю-то, может быть, и знаю, но не настолько хорошо. Но нужно же было посмотреть, что за зверь такой это Нанси, и что там как. Повторюсь, просто камень с души)))
moody flooder: Один из лучших фиков на фесте, определенно. Завораживает. И такой точный выверенный стиль, и на деталях выписанные характеры. Хорошая стилистика и сюжет сочетаются редко, и тем более радует каждое исключение. А финал - эххх... он безупречный, я бы первая начала шипеть, окончись оно иначе, но как же грустно.
maurice_l: Мм, как приятно... Сижу и глупо улыбаюсь. Особенно радует, что, видимо, удался сюжет. Больше всего я переживала именно за него. А концовка... может, и грустно, но другой концовки персонажи бы мне не простили=)) Спасибо большое за отзыв. И, кстати, фест еще только начинается. Я лично верю, что тут должно еще появиться пара действительно гениальных штук.
Months of Midnight: Очень понравилось.Тонкий, изящный фик. В стиле книги, замечательно прописаны детали. И концовка - да, грустная, но реалистичная.
Sholahh: Завораживает) Начиная с описания Нанси (я сразу же вспомнила описания дю Плесси, прошу прощения за это сравнение если оно вам неприятно), я начала чувствовать себя в мире) Фик просто замечательный, немного горьковатый, но вместе с тем, есть в нем что-то обнадеживающее))) Или это только мне так показалось)
maurice_l: Спасибо, честное слово, очень приятно=) Months of Midnight Стиль книги очень пыталась воссоздать в первом куске, и чудесно, что у меня это получилось) Sholahh Хм, все может быть. Каждый видит историю по-своему и хорошо, когда есть место фантазии)) А сравнение честно не поняла, потому что на фамилию дю Плесси у меня ассоциируется Ришелье. Может, не догоняю просто, со мной бывает:)
Sholahh: maurice_l Я про Анжелику) С нее началось мое знакомство с Францией)
maurice_l: Ааа, ознакомлюсь))
Lucky: очень понравилось - присутствует и сюжет, и стиль, и, что для меня самое важное, все в каноне) здорово!
maurice_l: Вот, вот, для меня тоже самое главное, чтобы в каноне было. это просто проклятие мое))) Спасибо.
Sally: потрясающе) все самое главное тут уже сказали - и про каноничность, и про сюжет, и про стиль) остается только согласиться со всем вышесказанным и поблагодарить автора) я уже очень давно хотела почитать что-то подобное по мушкетерам)) и именно с этим пейрингом)
maurice_l: А что автор? Автору не жалко=) Гран мерси))
Март: Священник отпрянул и закрыл лицо. Вся безысходность принятого сана обрушилась сейчас на его плечи, тяжелой ладонью вдавливая в землю. Вся неизмеримая тяжесть душевной раздвоенности человека, который долгое время не мог сделать свой выбор. Чаши весов лихорадочно колебались в равновесии. Потом одна из них снова пошла вниз. Арамис дрожащими руками поднял бокал и поставил его на стол. Затем, пошатываясь, поднялся сам. Отлично. Особенно описания капель вина, которые, на мой взгляд, создают дополнение к образу вины, выбора, кровью сердца оплаченного.
maurice_l: Самое забавное, что последнюю сцену, в отличие от остальных, я не продумывала заранее. У меня был очень грипп и очень необходимость дописать, так что все это вышло случайно=) Большое спасибо за оценку. Если это и правда так, то можно идти и танцевать какой-нить ритуальный танец))
Март: самое забавное, что то же самое я могу сказать о себе, поэтому знаю, как тяжело для собственных эмоций даются подобные вещи: как же, персонажи выскользнули из пальцев и посмели жить собственной жизнью)
maurice_l: согласна, что тяжело. слишком чувствуешь создавшуюся атмосферу, и такое ощущение, что ее напрямую вытягивают из тебя. Если я правильно поняла)
Катюха: супер
полная версия страницы